Немезида: От полуночи до часа кошмаров - Страница 26

Очень может быть, что так и было. Хотя, скорее всего, никто бы не обратил на это никакого внимания, потому что каждый был занят тем, чтобы не выказать свои собственные страхи и видения. Даже Эд притих и воздержался от комментариев.

Когда мы одолели лестницу, стало чуть полегче. Несколько мгновений прожектор Карла шарил туда-сюда без цели: скользнул по выступающим мраморным ступеням и каменным перилам, которые выглядели так, будто на них никак нельзя было опираться всем своим весом, скользнул по оштукатуренному перекрытию и на какой-то миг выхватил из темноты картину. Я даже не успел заметить, что было на ней изображено, возможно, это был портрет, так как у меня возникло шаткое, но идущее откуда-то из глубины неприятное ощущение где-то виденного. Луч прожектора скользнул дальше раньше, чем я мог различить какие-то подробности, но от этого не стало лучше. Напротив. Это было как в старом фильме ужасов, который я смотрел когда-то в юности: монстры кажутся тем ужаснее, чем меньше ты на них смотришь.

— Нам надо подняться еще на один этаж, — сказал фон Тун, когда мы достигли конца широкой наружной лестницы и очутились в высоком, отделанном деревом коридоре, на стенах которого висело множество картин в старинных рамах. — Я сожалею, что я причиняю вам такие неудобства, но наверху есть, по крайней мере, освещение.

Он слегка кашлянул, и я понял его. Даже я чувствовал, сколько усилий придется потратить, чтобы одолеть минимум пятьдесят выступающих каменных ступеней, ведущих наверх. К тому же они должны бы быть чуть пониже, чтобы их можно было преодолеть без особых усилий. Для мужчины в возрасте фон Туна это должно быть настоящей пыткой. Я спрашивал себя, зачем он вообще взял на себя это мучение. Однако ответ нашелся тут же, практически в это же мгновение: его комната тоже находится там, вот и все.

— Вы что, не можете потратиться на электроэнергию для нижних этажей? — язвительно спросил Эд.

— Чтобы сэкономить время, я включил только запасной генератор, — ответил Карл. — А его мощности не хватает для того, чтобы обеспечить все здание. Я займусь этим завтра с утра.

— Ну хорошо, будем надеяться, — сказал Эд. — В конце концов, я не хотел бы начинать свою новую жизнь миллионера в инвалидном кресле, если я сломаю себе шею в этой развалюхе.

— Ну ладно, хватит болтать, — не могу даже сказать, кому принадлежала эта фраза, но она имела свое действие. Эд мгновенно заткнулся, и я заметил на лицах всех остальных такую же довольную ухмылку, как, наверное, и у меня. Во всяком случае, весь остаток пути до верхнего этажа Эд промолчал, и мы отдыхали от его глупых замечаний.

Как нам и обещал Карл, на верхнем этаже был зажжен свет, если только это можно так назвать.

Не нужно обладать особенно большим воображением, чтобы представить, как когда-то выглядели эти помещения. Коридоры были несколько ниже, чем внизу, деревянная отделка стен была несколько менее изысканной, ковры на полу не такие ценные, а под потолком висели шести- или восьмирожковые хрустальные люстры, которые придавали бы всему помещению некоторый налет шика, если бы не тот факт, что кто-то вывинтил из каждой второй люстры половину лампочек, а из остальных все, кроме одной (должно быть, это был Карл, который поступил так ради экономии). В результате весь наш путь превратился в таинственное и мучительное шествие (как сквозь строй) через участки то более, то менее интенсивной темноты. Переносной прожектор Карла, луч которого все еще, как пьяный, шатался в разные стороны, оставался практически единственным достаточным источником света, который то и дело выхватывал из темноты то фрагменты картины, то проем двери, то ассиметричные полоски полинявшей драпировки стен или латунный выключатель. Обычный путь на два лестничных пролета вверх и потом по коридору с низким потолком до наших комнат превратился вследствие такого странного освещения в нечто, к чему сложно подобрать название, но в этом явно было нечто жуткое. И мне не нужно было ни спрашивать, ни вглядываться в лица остальных, чтобы понять, что я был не единственным, кто с облегчением вздохнул в глубине души, когда Цербер наконец остановился. Лампа в его руке продолжала раскачиваться туда-сюда, а ее луч пронзал темноту, словно копье рыбака, который ловит рыбу в толще воды.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал он и посветил на наш багаж, который стоял в вестибюле. — Все комнаты одинаковые. Выбирайте любые, мне все равно, кто где будет спать. И с кем, — добавил он после короткой паузы (и слегка изменившимся тоном, который не понравился ни мне, ни остальным). Во всяком случае, мне последняя фраза показалось абсолютно лишней.

Эд поднял плечи, съязвил что-то еще более неуместное и решительно открыл дверь, которую безуспешно пытался нащупать прожектор Карла. По всей видимости, он не хотел дискутировать по поводу того, кто займет первую комнату и тем самым будет ближе всех к лестнице, обеспечив себе самый короткий путь к остальному миру.

— Нет проблем, — сказал он, — мы все равно… о, черт!

Раздался грохот, ворчание словно от боли, и через секунду в освещенном прожектором круге появился Эд с перекошенным от гнева лицом. Удивительно, но теперь рука Карла перестала дрожать и луч уже не скакал туда-сюда.

— Что за черт, — выругался он. — Это что, плохая шутка, или что? Это же…

— …туалет, — прервал его Карл. — Я только что хотел вам сказать.

Луч прожектора слегка скользнул налево и абсолютно точно вернулся на лицо Эда.

— Комнаты рядом, все по этой стороне коридора. И вот еще что: в туалете нет света. У меня пока руки не дошли поменять там лампочки. Так что прошу прошения.