Немезида: От полуночи до часа кошмаров - Страница 102

102

— Элен права, — Юдифь выразила согласие с нашей медичкой и, нахмурив лоб, обвела взглядом помещение. — Но мы должны пойти все вместе. Если один из нас убийца, у него не будет возможности напасть еще на одну жертву так, чтобы мы этого не заметили.

— Эд не может пойти с нами, — твердо сказала Элен. — Но он исключается из списка подозреваемых.

— Ах, вот как! — воскликнула Мария. — Это почему же? Он же сам говорил, что он…

— Не продолжай! — воскликнула Элен, опасаясь, что прерванная дискуссия возобновится снова, и посмотрела наверх, на потолок, словно ища там помощи, затем глубоко вздохнула, выдохнула, затем протянула к нам руки, желая унять все сомнения. — О’кей, о’кей! — выдохнула она. — Мы оставим с ним Карла, согласны? Он проследит за тем, чтобы Эд не покидал помещение, а мы…

— А если именно Карл убил Стефана? — спросил я.

— Это мы и выясним позже, в то самое мгновение, когда, вернувшись, мы обнаружим, что он убил и Эда, — холодно произнесла Элен и снова взяла тот самый кухонный нож, которым она незадолго до этого угрожала перерезать горло Юдифи.

Это произвело на меня неприятное впечатление, но я ничего не сказал, только взял себе другой нож, поменьше, который Юдифь оставила на кухонном столе. Тем временем Юдифь достала из выдвинутого ящика еще два небольших ножа, которые скорее годились для чистки картофеля, и передала один из них Марии, для того чтобы обе они не чувствовали себя совсем уж безоружными. Мы молча направились к выходу, но Мария остановила нас.

— Это… это все мне совершенно не нравится, — сказала она. — Только что этим ножом Элен собиралась убить Юдифь. Кто знает, не использует ли она его для того…

— Чтобы вырезать тебе язык изо рта, если ты, наконец, не прекратишь капать нам на мозги, — прервала ее Элен. — Это я тебе гарантирую.

— А давай поменяемся, — предложил я и протянул ей свой маленький нож. Моя ненависть к Марии не уменьшилась ни на йоту, и я ни за какие коврижки не согласился бы с ней, что бы она ни говорила. Но одно предположение, что в темноте сзади или спереди меня будет идти Элен с двадцатисантиметровым острым ножом, заставило струиться по моей спине холодный пот. Даже если она и не убивала Стефана, в чем я, собственно, и не сомневался, она уже продемонстрировала нам свое «умение» вести себя в экстремальных ситуациях. Эд презрительно фыркнул.

— Да, действительно, лучше отдай его Франку, — злобно сказал он, и я был вынужден отметить со смешанным чувством облегчения и сожаления, что он оправился от атаки Марии и снова пытается взять на себя руководство нами. — А вы помните, что сказал нам Стефан, прежде чем испустил дух? Он сказал: он здесь. А вы понимаете, кого он имел в виду?

— Ну да, конечно же он имел в виду именно меня, — защищался я. — И сказал он это именно мне, так как я был прямо рядом с ним в этот момент.

— Давай, давай, отдай ему, — не унимался Эд. — Если он вернется один, я буду точно знать, что именно его мне и надо прикончить как можно скорее.

— Так дело не пойдет, — вздохнула Юдифь и достала из кармана спичечный коробок. Она вынула из него четыре спички, отломала от одной из них серную головку и на несколько мгновений спрятала руку со спичками за спиной. Когда она вынула из-за спины свою правую руку, в ней торчали четыре спички. — Тяните, — сказала она. — Нож достанется тому, кто вытянет короткую спичку.

Никто не возражал. Юдифь была права. Этот спор о наших подозрениях ни к чему не приведет, потому мы все подозреваем друг друга. Было абсолютно справедливо, если жребий решит это дело за нас, и он решил в ее пользу. Элен сделала недовольное лицо, передавая Юдифи острый клинок, но она сделала это без сопротивления.

— Хорошо, — наконец сказала она, взяв овощной нож, который ей протянула взамен Юдифь, с обиженным видом. — Ну теперь-то мы можем, наконец, идти?

— Только если вы заберете Цербера с собой, — ответил Эд, бросая сердитый взгляд в сторону Карла.

— Если бы ты перестал разыгрывать тяжелораненого, мы бы взяли обоих, — злобно ответила Мария и повернулась к Юдифи. — У нас еще достаточно скотча, да и опыт у нас уже есть, так что можно примотать эту фашистскую свинью к стулу, чтобы он ничего плохого не сделал, как вы думаете? Тогда мы сможем взять с собой Карла, так как присмотр ему не понадобится.

— А ты вообще понимаешь, как тебе повезло, что ты родилась в век всеобщей демократии? — огрызнулся Эд. — Во времена Третьего рейха с такой сумасшедшей, как ты, не стали бы долго возиться.

Он с улыбкой наблюдал, как Мария, явно ошарашенная таким выпадом, побледнела, а черты лица ее искривились. Потом он поднял правую руку в нацистском приветствии, злобно ухмыльнулся и во весь голос прокричал: «Зиг хайль!»

Три-четыре секунды вообще ничего не происходило. Мария просто стояла и смотрела на Эда с разинутым ртом и невероятно широко раскрытыми глазами. Потом у нее как будто перегорел какой-то важный предохранитель. С жутким пронзительным криком она ринулась мимо меня на Эда, готовая в одно мгновение разорвать его на куски голыми руками, но мы с Юдифью среагировали достаточно быстро и схватили ее еще до того, как она достала Эда. Мы с силой вытолкали ее по направлению выхода, в вестибюль.

— Ты прав! — по дороге вопила она Эду через плечо, пока мы с Юдифью, трепыхающейся как сумасшедшая, выпихивали ее из кухни. — Да, это действительно демократия! Никакая другая система не была бы так лояльна по отношению к определенному сорту свиней!

Мы выпустили ее руки только тогда, когда Элен захлопнула за нами двери главного здания и ради перестраховки встала перед ними, скрестив на груди руки, как привратник. Но Мария больше не делала попыток кинуться обратно в здание, чтобы изрезать Эда овощным ножом, который ей выдала Юдифь, на тонкие полоски, а наоборот, поспешила вперед к учительскому общежитию. Она прекратила орать как умалишенная, но не полностью еще лишилась дара речи, как я убедился, когда мы бежали за ней по темному двору. Она еще бормотала про себя всякий вздор, когда мы поднимались по деревянной лестнице на второй этаж учительского дома, и замолчала только тогда, когда мы дошли до кабинета директора. Я всерьез опасался, что наша серая мышка окончательно и бесповоротно сошла с ума. Я даже обрадовался этому обстоятельству: оно предоставляло нам великолепный повод поступить с ней ровно так, как она только что советовала нам поступить с Эдом, а именно: привязать ее в каком-нибудь удобном кресле и оставить в какой-нибудь отдельной комнате и закрыть дверь до приезда полиции или пожарной команды, когда этот кошмар, наконец, закончится.

102